Для эффективной борьбы с коррупцией нужно изменить подследственность дел НАБУ — прокурор Одесской области

Сергей Костенко родился в Арцизе Одесской области. В 22 года окончил Одесскую государственную юридическую академию по специальности «правоведение». Тогда же в 1999 году начал работать на должности помощника прокурора Суворовского района Одессы.

С сентября 2003 по декабрь 2006 года – прокурор Килийского района Одесской области. До июня 2011 года занимал должность заместителя прокурора Одессы, а после был заместителем прокурора Приморского района и главой прокуратуры Киевского района. Длительное время был заместителем прокурора области, откуда потом ушел в квалификационно-дисциплинарную комиссию прокуроров (КДКП). После вернулся на работу зампрокурора Одесской области, а затем занимался адвокатской деятельностью.  В феврале 2021 года его назначили главой Одесской областной прокуратуры. Редакция уже общалась с «надзорником», когда он был членом КДКП (см. по ссылке). А ныне Костенко стал настоящей медиа-персоной, записав видео в Facebook по поводу приговора для Сергея Стерненко, а после выступил в эфире нескольких ток-шоу. Именно поэтому мы решили продолжить наш диалог в новых реалиях.

Вы впервые были на крупном эфире. Какие впечатления?

Предложение там выступить было абсолютно неожиданным, эмоционально было очень сложно. С другой стороны нужно было донести обществу информацию, разъяснить какую позицию заняла прокуратура – за что же были осуждены граждане Стерненко и Демчук, потому, что тот объем дезинформации который влили в первые же часы после приговора, когда многие довольно известные политики, государственные деятели, абсолютно не разобравшись в том, что происходит, заявили что Стерненко посадили за самооборону, хотя на самом деле приговор был совершенно в другом деле. Хотя бы нужно было объяснить по какому делу был вынесен приговор – это первое, потом начали кричать что там нет доказательств – тоже нужно было разбираться: я выступил со стримом у себя на странице в Facebook и с брифингом в Офисе генерального прокурора. А потом  даже на эфире передачи 1+1 «Право на владу» многие согласились, что доказательства есть, выступали эксперты независимые, они говорили: «Да, доказательства есть». Но есть вопросы, почему дело так долго слушали и такой срок. Адвокаты начали задавать вопросы об обоснованности квалификации действий осужденных согласно УК и так далее, уходя от темы. Причем же тут тогда политическое преследование, если есть доказательства совершения уголовного правонарушения? Дальше пошли доводы о якобы избирательном правосудии. Важный момент —  для того чтобы получить приговор меньше, чем предусматривает наименьшая санкция статьи УК, необходимо чтобы в суде были установлены смягчающие обстоятельства. А кто же должен их доказывать в суде? Сторона защиты. В приговоре же написано, что смягчающих обстоятельств нет.

Как думаете, что будет в апелляции. Прокуратура будет настаивать на сохранении срока?

Изучили приговор с точки зрения соблюдения требований процессуального и материального права. По поводу применения норм материального права оснований для апелляции я не усматриваю. По соблюдению процессуальных норм, процедура изучения более трудоемкая, но в пределах апелляционного строка мы огласим свою позицию. Далее я в это не буду слишком углубляться.

Стерненко —  не единственный случай, когда против участников общественных формирований открыты уголовные дела по каким-либо статьям. Но  пока не было приговоров по Резвушкину, Гордиенко, или там Голодку, тому же Сидоренко…

Вопрос судебной волокиты действительно актуален. Дело Стерненко и Демчука  направлено в суд в 2016 году, и хотя разбирательство было короче, но теоретически в суде дело находилось 5 лет. Уголовные дела в отношении ряда лиц, которые себя позиционируют как общественные деятели, тоже находятся в судах довольно длительное время. По Стерненко на рассмотрении в суде  есть еще три уголовных дела. Дело, по которому 23 февраля состоялся приговор, было первым в суд направлено – по нему был и первый приговор. Однако, вопрос волокиты в судебном разбирательстве — это комплексный вопрос. Он очень болезненный, как с учетом запроса общества на справедливость, так и с учетом объективно имеющегося состояния судебной системы, в котором нельзя усматривать вину исключительно судей.

Так вы поддерживаете реформу судов?

Я не могу поддерживать или не поддерживать реформу, т.к. ее принятие в компетенции законодателя. Я могу сказать о том какой, на мой взгляд, должен быть достигнут у нас результат. Если мы хотим удовлетворить имеющийся повышенный запрос на справедливость, то первое, что надо сделать это максимально ускорить судебный процесс. Для того чтобы стороны как можно быстрее могли получать судебное решение по первой, второй и кассационной инстанции, в том числе  окончательный вердикт виновен или не виновен в уголовном производстве.

Как это сделать?

Для ускорения рассмотрения дел в судах, нужно, чтобы они были укомплектованы. У нас тот же Приморский райсуд был не недавнего времени одним из самых неукомплектованных в Одессе. Следует ввести дополнительные процессуальные и организационные механизмы  для обеспечения надлежащего поведения участников процесса. Участники процесса злоупотребляют правами, в том числе для срыва заседаний, причем безнаказанно. Не буду скрывать и все еще имеющие место факты неявки прокуроров. Необходимо усовершенствовать систему обеспечения безопасности участников судебного процесса. В том же процессе по Стерненко мы видели, что потерпевший боялся являться в суд из-за постоянно поступающих ему угроз, и это, собственно говоря, я считаю основной причиной почему дело долго слушалось.

Нельзя говорить, что несовершенство судебной системы это вина сугубо судей. Нужно реформировать именно систему, в том числе для получения судебных решений в разумные сроки. Также есть дела, которые действительно могут слушаться несколько лет – это многоэпизодники, с большим количеством обвиняемых. Дело Стерненко, с двумя обвиняемыми, три статьи обвинения в нем, это действительно такое дело, которое должно слушаться быстрее. Однако, если говорить об объективности рассмотрения дела в отношения Стерненко и Демчука, то также следует обратить внимание не только на сроки рассмотрения именно этого дела. Вы сами привели пример дел, которые долго слушаются в отношении общественных активистов. Но есть и очень много дел в отношении рядовых граждан, которые не участвуют в общественно-политической жизни,  и эти дела годами слушаются.

Я вам приведу пример: нами до сих пор поддерживается в судах обвинение больше чем в двухсот делах, направленных в суды по УПК 1960 года. В этом году будет 9 лет как этот УПК не действует, но дела до сих пор в судах не рассмотрены.

УПК 2012 года — это мина замедленного действия?

Действительно, должны регистрироваться все сообщения о криминальных правонарушениях. Вопрос в том, что с ними мы дальше делаем… Если у прокурора есть возможность сказать, что этим мы заниматься не будем, так как нет состава преступления, может быть даже кого-то при этом дополнительно допросили и закрыли дело, тогда это нормально. К сожалению, на практике по каждому уголовному производству как и при старом УПК суды требуют проведения полного расследования, но это невозможно. Это очень сильно перегружает правоохранителей бумажной работой и мелочными производствами. Приводит к тому, что они фактически занимаются только производствами, которые отбирают сами по непонятным критериям. В них часто просто нет состава преступления, но тем не менее я вижу активное расследование. В тоже время в других производствах о кражах, грабежах и т.д. вообще ничего не происходит. В качестве примера действия таких норм УПК 2012 года могу привести пример еще от ноября 2012 года, когда этот УПК только вступил в силу.  Я тогда был прокурором Киевского района. Поступает заявление бабушки, которая просит внести в ЕРДР факт того, что чьи-то военные самолеты незаконно летят над Одессой. Что с этим делать? Формально по закону надо вносить в ЕРДР? Но очевидно, что расследование подобных заявлений бессмысленно и перегружает правоохранительную систему. На сегодняшний день есть законодательная инициатива, которая предусматривает дать прокурорам и следователям возможность вносить в ЕРДР только те заявления, где усматриваются признаки преступления.

Вы приводили пример, что в какой-то стране отметают весь мусор и занимаются только тем, что действительно важно. 

Практически во всех странах Европы так. Они регистрируют все подряд, но, я вот недавно видел в Литве, что прокурор, принимая решение о прекращении производства, даже его не мотивирует, он имеет право написать, что дело прекращено и все. Конечно же такие права у прокуроров возможны только в стране, где есть высокое доверие общества к правоохранителям. Нам, к сожалению, пока рано наделять прокуроров такими правами и я не это предлагаю. Достаточно пока ввести минимальные процессуальные фильтры при регистрации заявлений о якобы совершенных криминальных правонарушениях.

Вы работали в КДКП, почему этот проект прекратили?

Большинство из тех, кто был причастен к реформе прокуратуры в последние годы, на сегодня соглашаются с тем,  что не стоило прекращать работу Квалификационно-дисциплинарной комиссии прокуроров. Ее закрыли, так как якобы ее работа не в полной мере показала эффективность по тем функциям, которые были возложены — отбор прокуроров, привлечение к дисциплинарной ответственности, и ряд других функций: в некоторых случаях КДКП давала свои выводы по увольнению прокурора, осуществляла перевод прокуроров.

В парламент 25 февраля внесли законопроект № 5158, который предусматривает реформирование добора прокуроров и обоснованием законопроекта является именно неэффективность самой системы добора, которая была прописана  в законе «О прокуратуре», которым руководствовалась КДКП. Эта комиссия и сама инициировала законопроект в парламенте для изменения системы.  Это была крайне неэффективная система. Самый тяжелый момент  — это требование о годичной спецподготовке, причем для юристов со стажем. Год такой юрист должен был просидеть за партой в Академии прокуратуры. В этом законодательном поле работала КДКП  и не удивительно, что добор прокуроров показал свою неэффективность, так как многих достойных кандидатов отпугивали такие перспективы.  У нас на первый добор 2017  года поступило 300 человек и еле-еле до конца дошли чуть более 150.

С точки зрения дисциплинарной ответственности комиссии работала нормально?

В этом направлении я считаю Комиссия наиболее показала свою эффективность, потому что впервые многие прокуроры сказали, что механизм дисциплинарной ответственности перестал быть инструментом расправы. Если начальник прокурора раньше подавал документы на своего подчиненного, то это автоматически означало что ты будешь привлечен к дисциплинарной ответственности, то после введения КДКП, если материалы поступали например от Генеральной инспекции, или даже за подписью Генерального прокурора, то не всегда это заканчивалось привлечением к дисциплинарной ответственности, потому что КДКП могла не усмотреть оснований для этого. Или наоборот, ели раньше были исключены практически случаи, когда прокурора могли привлечь не по инициативе его начальника, а по жалобе граждан или адвоката таких случаев не было, то с появлением КДКП такие случаи стали довольно таки нормой, когда КДКП проводило проверку по жалобам граждан, участников процесса и прокуроров привлекали к дисциплинарной ответственности.

Есть Высший совет правосудия, почему бы не сделать КДКП в каком-то другом виде?

В парламенте есть законопроект № 5157. Он предусматривает возобновление работы КДКП. Прокуратура видит дальнейшее свое развитие в этом направлении, потому что именно это европейский путь развития прокуратуры, когда есть органы прокурорского самоуправления и КДКП, которые решают кадровые вопросы, в том числе по добору прокуроров, и по привлечению к дисциплинарной ответственности. То есть мы хоть и с перерывом в 2 года приходим опять к тому что уже было создано и работало.

Мы будем возвращаться на путь поступательного развития прокуратуры без экстренных мер, когда была аттестация всех прокуроров. Для меня имеет значение в этом процессе, то КДКП была предметом также моих научных исследований, это тема моей диссертации для получения ученой степени PhD, мною написана монография на эту тему. Мне приятно, что я смог аккумулировать наработки КДКП за время ее существования в этих своих исследованиях. Сейчас, если мы вернемся обратно к этому субъекту администрирования прокурорской системы, то моя работа может быть востребована.

Когда вы уходили из прокуратуры, то   не хотели возвращаться. Взглянули на свое ведомство со стороны?

Новый опыт изменил мое восприятие системы государственных органов, когда я посмотрел на нее снаружи. Этот опыт вызвал даже  если мягко сказать удивление заскорузлостью, непрошибаемостью в ряде случаев этой системы. Я сталкиваясь с контролирующими и правоохранительными органами иногда даже задавал себе вопрос, а у нас действительно некоторые чиновники понимают, что они служат обществу, а не наоборот?  Обращаясь в определенные структуры с адвокатскими запросами или представляя интересы людей я видел, что все делается только для того чтобы сказать «ваша жалоба рассмотрена положительно – вам отказано», примерно так.

НСЖУ заявила, что в Одессе за 9 дней прокуратура довела дело о нападении на журналиста до суда и приговора. Как так быстро произошло?

Здесь ничего странного нет, когда законодатель дает возможность работать более эффективно. Дело расследовалось в порядке расследования криминальных проступков – там очень сжатые процессуальные сроки. Закон дает возможность рассмотрения обвинительного акта по сокращенной процедуре, если подозреваемый признает вину. Здесь был именно тот случай. Сокращенная процедура, признание вины, одно заседание в суде и вынесение приговора.

Суды завалены, как удалось вклинится?

В этом случае у суда жесткие сроки рассмотрения. Приговор нетрудоемкий в написании. И опять же довольно мягкая мера наказания по причине признание вины, человек раскаялся и нет смысла его строго наказывать. В европейских странах в таком порядке заканчивается до 60% дел в суде. Почему так много – потому что более эффективно работает судебная система и высокая степень доверия к ней у общества. Там граждане понимают, что при рассмотрении дела по полной процедуре доказывания, можно получить гораздо строже приговор. Примером является тоже дело  Стерненко и Демчука, о котором мы говорили. В случае, когда человек раскаивается, признает вину, мы понимаем что нет смысла привлекать его к строгому наказанию. В тоже время конечно же никто не лишает гражданина возможности пройти полную судебную процедуру и в случае, если обвинение не подтвердиться, получить оправдательный приговор.

Как вас назначили прокурором области?

На момент назначения я работал заместителем начальника управления Офиса генпрокурора. Я вернулся в прокуратуру в октябре 2020 года. Думаю, с учетом моего предыдущего опыта работы это был достаточный срок, чтобы присмотреться и понять смогу ли я справиться с работой руководителя Одесской областной прокуратуры, потому что все понимают, что это один из сложнейших регионов в стране.

Пишут, что вы от Кауфмана и Грановского…

Я Вам скажу абсолютную сенсацию — я от генпрокурора Венедиктовой Ирины Валентиновны.

Какие задачи вам поставила генпрокурор?

Основная задача—  восстановление доверия людей к прокуратуре. В той числе стоит задача о прекращении давления на бизнес. Легальный бизнес это то священное дело, которое кормит всю страну, создает рабочие места, а правоохранители получают зарплату из бюджета и должны понимать что этот бизнес – это то дело, которому нужно помогать. Не кошмарить его обысками, проверками, допросами и так далее.

Forbes написал недавно про Галантерника раскрыл его активы. До Вас открывалось ряд по его незаконным операциям и мы до сих пор не знаем что происходит с ними?

Могу сказать, что буду разбираться дальше и в этих, и в других делах. К сожалению, проблемных вопросов очень много. Поступает большое количество обращений и по стройкам, и по объектам, которые приватизировались, и по экологическим проблемам, и по хищению бюджетных средств и так далее. И честно скажу, что сейчас я на большую часть еще не могу обстоятельно ответить. Надо время, чтобы вникнуть.  У меня вот сейчас на столе несколько папок из того, что также очень актуально – это ряд дел по нападению на активистов, ряд резонансных уголовных дел по бюджету, нераскрытым убийствам и так далее.

Получается, не все можно расследовать вам.

Да есть такая проблема, что все коррупционные дела, где сумма ущерба больше 1,35 млн гривен — это подследственность НАБУ. Но если мы говорим о том, что от Одесской областной прокуратуры и правоохранительных органов области ждут реальных результатов по борьбе с коррупцией, то явно имеются в виду дела, где сумма ущерба чаще всего больше этого порога. Однако, если мы будем эти дела расследовать, а не передавать в НАБУ, то полученные доказательства из-за нарушения подследственности можно оспорить стороне защиты с точки зрения допустимости и соответственно вся наша работа пойдет в корзину. Мое мнение —  сумму, с которой стартует подследственность дел НАБУ,  нужно пересмотреть в сторону увеличения. Это также даст возможность более эффективно использовать ресурсы этого правоохранительного органа.

Какие дела открываются за последние две-три недели?

Ничего такого, чего не было раньше, но с учетом специфики региона мы сейчас будем обращать особое внимание на состояние дел в морехозяйственном комплексе.  Например, недавно под прокуратурой митинговали по поводу коррупции в порту Южный. Там занимается определенными делами НАБУ, но и мы рассмотрим заявления, которые поступили, это относительно незаконных увольнений и т.д. Много материалов есть о нарушениях на тендерах. Сегодня вот поступило заявление о незаконном прекращении уголовного расследования, где человеку были нанесены телесные повреждения и он умер. Но почему дело прекратили? Дал указание это дело поднять, будем проверять законность принятого решения. Очень много мы получаем депутатских обращений по незаконному строительству.

Но вы не имеете к ним отношения…

Верно, многие забыли о том, что прокуратура лишена так называемого общего надзора с 2014 года и с тех пор прошел 7 год, а нам пишут обращения массово, в том числе депутаты. Просто в некоторых случаях мы вынуждены давать разъяснение, что у нас нет такой функции. Но мы пытаемся рассмотреть в рамках компетенции и эти обращения: есть ли какое-либо уголовное правонарушение, например, использование поддельных документов для получения градостроительной документации, либо, с точки зрения функции прокуратуры по представительству интересов государства. И если в рамках этой функции мы можем заявить в суд иски о незаконном использовании земли или о признании недействительным градостроительных условий и ограничений в связи с недостоверной информацией, поданной в управление архитектуры и градостроительства для их получения, то это будем делать. Это очень большой объем работы занимает много сил и средств, но мы должны реагировать.

Что делать гражданам, если видят что асфальт сошел со снегом и ничего не делается. Прокуратура может что-то делать?

Общественный резонанс возникает сразу в связи вопросом о качестве ремонтных работ и эффективности использования бюджетных средств.  Мы проводим в рамках уголовных дел расследование определенных тендеров, действий заказчиков и подрядчиков по  проведению работ. Однако нужно понимать насколько это  сложный процесс. Нужны строительно-технические, экономические экспертизы, элементарно для того чтобы обследовать дорогу нужно брать многочисленные пробы, а у нас очередь на проведение экспертиз во всех экспертных центрах расписана на несколько лет вперед. Наиболее эффективно действовать на упреждение, а не когда асфальт сошел со снегом. Сопровождать большие бюджетные ассигнования начиная с тендера и дальше по этапам.

Как вы оцениваете тот факт, что территориальное ГБР находится в Николаеве.

Я считаю, что это неправильно. 80% дел Николаевского территориального управления ГБР — это Одесская область.

За месяц что вы на должности поступала ли информация о неправомерных действиях ваших подчиненных?

Да поступала. К сожалению пока не могу сказать что это за случаи, но на такую информацию следует жесткая реакция, о результатах которой будет сообщено после ее реализации.  При нарушении служебной дисциплины включается также процедура, служебного расследования, оно проводится специально созданной комиссией, это внутренняя процедура, которая происходит в прокуратуре. Информация может не подтвердится, либо может быть дисциплинарная жалоба в дисциплинарную комиссию Офиса генерального прокурора, или если будут уже кричащие факты – то уголовное производство.

Какие вопросы в приоритете?

Я много провел уже много встреч с руководителями правоохранительных органов области. Просил обратить внимание полиции, что мы прежде всего должны дать людям ощущение безопасности, и мне хотелось бы увидеть реальные результаты борьбы прежде всего с общеуголовной преступностью: разбоями, грабежами,  квартирными кражами, торговлей наркотиками. И часто эти проявления имеют признаки организованной преступности. Некоторые группы формируются по этническому признаку. Когда у нас на человека ночью в его доме нападает банда, его пытают, отбирают деньги — с раскрытия таких преступлений начинается работа системы. Это как театр начинается с вешалки, а потом все остальное. Мы должны дать простым людям защиту прежде всего от этого. Хоть и не второстепенный вопрос борьбы с коррупцией  и прочие приоритеты, но для этого есть еще много специализированных органов.

Когда вас назначили начала всплывать старая информация, что  у вас шикарный дом с бассейном находится на Фонтане?

Это старый фейк. Да и в принципе кому действительно важно объективно разобраться с моим имуществом нетрудно проверить такой факт как по данным открытых реестров, так и по моей декларации.

Вы единственный из прокуроров кто не боится общаться с журналистами. Как справится с тем, когда оказывается давление в виде недостоверной информации?

Непросто это морально воспринимается. Даже если я выгляжу, как непробиваемый. Хотя я за многие годы научился с этим справляться, так как нужно отдавать себе отчет в том, что если занимаешь высокие должности, то ты всегда на виду и тебя будут пытаться каким-то образом дискредитировать. Особенно в случаях, когда у оппонентов заканчиваются другие аргументы. Но я понимаю, что всякие гадости читают моя семья, друзья, родители, и там совсем другое восприятие идет, у отца например давление начинает скакать. Вот это больше меня беспокоит.

У вас есть прозвище в прокуратуре?

Если бы было, то я бы знал.

Вы начинали помощником прокурора…

Начинал со стажера в апреле 1999 года. Когда уже прошел стажировку, был назначен на постоянную должность помощника прокурора. Первые годы я занимался поддержанием государственного обвинения в суде, то есть на протяжении почти  пяти лет. Это было в Арцизе. Большое количество дел было связано с оборотом наркотиков, к сожалению были такие времена и тогда и сейчас, кражи, убийства, обычно бытовые. Это было очень полезно как школа, потому что практически все уголовные дела в районе проходили через меня.

Но вы и на трупы выезжали…

И это было практически каждый день. Тогда прокуратура должна была ездить на трупы, у нас было дежурство по графику и мы по очереди день через три гоняли по всему району. Причем если это был ночной выезд утром от похода на заседания в суд никто не освобождался.

Как это работает на психику?

Первые выезды возможно еще воспринимаешь эмоционально. Потом учишься и привыкаешь, это профессиональная деформация, но по другому нельзя. Гибель при несчастных случаях или смерть от естественных причин уже воспринимается как обыденность. Но были и случаи, к которым привыкнуть невозможною. Помню например до сих был пожар, где погибли двое маленьких детей.

А как вообще отдыхаете, невозможно же постоянно работать.

Тоже привыкаешь к определенному ритму за годы работы. Когда идет аттестация прокуроров многие не могут понять, почему они так держатся за эту работу, неужели там так медом намазано, что готовы пройти такой сложнейший процесс аттестации, а если не проходят то массово обжалуют свое увольнение в суд.

С судами понимаю. Обидно

Не только в этом дело. Действительно многие мои коллеги любят свою работу не смотря ни на что. Они живут этим. Со временем начинаешь работу и свою обычную жизнь уже не разделять, тем более что наша жизнь проходит на работе, так как часто мы работаем и на выходных. Я, например, первое время когда  ушел работать в КДКП, где совсем другой характер работы, я не мог уснуть если телефон разрядился. А вдруг кто-то позвонит, что-то случилось. Даже от таких вроде бы вредных для здоровья профессиональных инстинктов оказывается не так просто избавиться.

Как жена на это реагирует?

Она тоже привыкла

Это она записала то видео из Facebook 23 февраля?

Да. Приехал с работы, включил новости и увидел что происходит в Киеве. Я понимал, что людей ввели в заблуждение и мне как прокурору нельзя было молчать в этой ситуации. Нужно было дать объективную информацию. Был уже поздний вечер, на работу возвращаться не было времени, поэтому стрим делал из дому и снимала на телефон жена. Я конечно не думал, что он будет иметь такой резонанс. У меня много ФБ-друзей, по крайней мере в их кругу рассчитывал что разойдется.  Когда оно разошлось по всей стране я очень удивился. Стал его сам пересматривать, как там выгляжу. Интересный опыт.