Начальник Южного регионального управления ГПСУ Сергей Косик на сегодняшний день является одним из самых молодых генералов в силовых структурах страны. К сожалению, карьерный взлет был связан с событием трагическим – аннексией Крыма РФ. Не растерявшийся в трудные минуты офицер из заместителя Севастопольского отряда стал начальником Азово-Черноморского управления. В интервью редакции 368.media генерал-майор Косик рассказал о строительстве границы с Крымом, успехах в борьбе с контрабандой и о том, почему он с чистой совестью смотрит по утрам в зеркало.
Cергей Николаевич, вы всю жизнь прослужили в Крыму, никаких переездов. А что было до Крыма и как вы вообще попали на армейскую службу?
Мое попадание в армию фактически стало осуществлением мечты отца. У нас в семье не было никого, кто бы занимался этим ремеслом профессионально. Я помню, как он общался со своим другом и сказал: «Мой сын будет военным». Когда я пошел служить, то на дворе стоял 1995 год, и особого позитива военные ни у людей, ни сами у себя не вызывали. Но раз выбрал, значит надо доказывать. Поступил в Академию погранвойск. Получил направление в Крым, как сейчас помню, на пограничную заставу «Черноморск». И потом 15 лет провел в разных местах по всему полуострову. Поменял 22 квартиры. Это к слову о том, что никаких переездов. Но, откровенно говоря, мой случай действительно уникальный – рост от лейтенанта до полковника в одном регионе.
Наверное, если бы не оккупация Крыма, то и сейчас бы там работали?
Никто не знает, как бы сложилось. Когда все началось, я был начальником Симферопольского отряда, единственный из местных руководителей, кто принимал волевые решения по мере возможностей. Наш генерал уволился, его первый заместитель предал Родину, и мне пришлось взять руководство на себя. Нападение на нас было в два часа дня, а уже ближе к полночи меня назначили начальником управления. С одной стороны, это взлет, с другой – приказ бросаться на амбразуру.
Как считаете, справились?
Сделали максимум, исходя из обстановки и приказов. Мы около месяца держали позиции, потом вывели весь флот из Керчи, из Балаклавы. Из Керчи также все оружие вывезли. Загрузили и по льдам на Мариуполь отправили. Тяжелый был переход, маломерный флот очень побило. Частично уничтожили почти все оружие, которое было.
А как с личным составом? Его не растеряли?
90% офицеров моего отряда вышли из Крыма. Вышли бы и прапорщики с контрактниками, но честно говоря, некуда их было брать. Там родители, семьи, а здесь никто ничего не обещал. Конкретики и гарантий не было. Выходя, я не знал, что будет с управлением. Ушел 21 марта последним.
Вас пытались склонить к переходу на сторону противника, иными словами, купить?
Я прожил в Крыму 15 лет, забрал туда родителей, у меня там было все. Конечно, предлагали. Мне угрожали, семье и детям угрожали, но я так решил: если ты утром встаешь, смотришь в зеркало и понимаешь, что человек в нем – непорядочный, то зачем такая жизнь? Вопрос остаться или нет, не вставал.
Далеко не все в армии руководствовались этими принципами…
Это дело каждого человека, но коренные крымчане вышли. Можно много рассуждать о тех событиях, о наших действиях. Потом, когда начались боевые действия в Луганской области, все стало иначе: война, подвиги, погибшие и выжившие. Но на тот момент, в марте 2014 года именно эти люди были героями. Я вам больше скажу: если бы был приказ стрелять, они бы стреляли.
Вы приняли Азово-Черноморское региональное управление в состоянии полнейшего расстройства. Как быстро удалось наладить работу?
Целую неделю мы изучали границу, не было ни кабинетов, ничего, присесть не было где. Но за три месяца мы полностью сформировали границу, восстановили все подразделения и заняли очень сильную позицию в Херсонской области. Должен признать, что была мощная поддержка со стороны волонтеров, друзей. Около миллиона долларов нам со всех сторон направили, и это дало результат.
В те тревожные дни было ощущение, что вот-вот начнется вторжение на материк. Вас провоцировали?
Мы каждый день готовились к войне. Каждый день они запускали вертолеты, выводили колонны по 80 единиц техники. Действовали нагло и самоуверенно: доходили до границы, потом разворачивались и шли обратно. Им было нужно, чтобы мы открыли огонь. Скажу честно: первую неделю у всех была истерика. Со временем привыкли и стали спокойней.
Положив руку на сердце, вы знали, что будет оккупация?
Все знали, что будет аннексия, но не знали, что именно в такой форме. О том, что идет подготовка, что Черноморский флот накапливает силы и средства, мы знали. Велась информационная война, работали группы людей по вербовке, по расшатыванию ситуации. Майдан, конечно, сыграл ключевую роль, россияне сделали на него ставку. А почва была готова: пенсионеры, военные пенсионеры со всего СССР, все они были пророссийскими.
А с чего все началось? Они же не появились по мановению чьей-то волшебной палочки.
Я помню, как зашли первые казаки на переправе Керчь. Мы сутки держали позиции, я тогда придумал предлог: якобы переправа заминирована, поэтому не пускали паром.
Казаки пришли с пустыми руками?
Нет, все они были вооружены кто чем: ружья разные, карабины «Сайга». Вооруженной агрессии они не предпринимали, но давили психологически, были физические контакты. Они были прекрасно подготовлены и осведомлены.
Что вы имеете в виду?
Я приехал ночью на переправу, а они знали обо мне больше, чем я сам о себе. Я позвонил наверх и доложил, что ситуация совсем не такая, как мы думаем. Но уже утром пошли первые вертолеты, и в течение недели все ухудшилось до критического состояния.
Как попали в Одессу?
Когда мы выжили на перешейке и развернули новую границу, видимо, руководство оценило эти действия. Новый руководитель Госпогранслужбы принял решение перебросить меня сюда. Я человек военный, сказали «надо», я ответил «есть». Мне терять уже нечего было. Вот уже восемь месяцев тут, обживаемся.
В Азово-Черноморском управлении построили границу с Крымом, в Южном региональном пришлось строить границу с Приднестровьем. На каком этапе ее обустройство?
Признаю честно, что много было сделано до меня, но оборудование границы продолжается. Противотанковые рвы очень хорошо помогают в борьбе с контрабандой. Скажем так, на то, чтобы перекинуть «бусик» сигарет, теперь нужно потратить времени в 10 раз больше. Нужна подготовка, специальные средства. То есть, прямого движения автотранспорта теперь нет.
Новый губернатор Одесской области, придя на должность, заявил о контрабандных потоках в Приднестровье. Они есть?
Сегодня я могу сказать, что контролированной контрабанды нет, договорной контрабанды нет. Ни один пограничник не даст согласия на контрабанду. На 95% все мощные потоки остановлены.
Как же это удалось? Неужели прапорщики в пунктах пропуска стали кристально честными?
Мы смогли на уровне Киева договориться о запрете вывоза подакцизных товаров в Приднестровье через пункты пропуска «Платоново» и «Кучурганы». Я всегда говорил: если туда ничего не пускать, и ввозить не будут. Сигаретный поток остановился. То же самое и со спиртным. Есть, конечно, спиртовая тематика, с этим бороться трудно. Если там литр спирта 20 гривен, а у нас 60, то все ясно, будут возить. Конечно, каждый день мы что-то выявляем, задерживаем, но это все крохи. Все осложняется тем, что мы контролируем границу в одностороннем порядке, никаких контактов с приднестровскими пограничниками у нас нет.
А они есть, эти пограничники?
Есть, и пограничные отряды, и заставы. Они что-то охраняют, но неизвестно что. Наверное, то, что им интересно охранять.
В СМИ был серьезный скандал с Котовским погранотрядом. Взяли двух пограничников, но руководство как бы ни при делах…
По этому факту провели служебное расследование, но скажу так: я досконально изучил вопрос и могу сказать, что командир части не имел никакого отношения. Эти двое «закрыты», заместитель командира отведен и в перспективе будет уволен, если будут факты. Пока что они только косвенные. Конечно, дыма без огня не бывает, но принимать надо правовые решения.
Вы массово почистили ряды?
Со времени моего прихода уволено 108 человек, в основном за коррупционную деятельность. Я все понимаю, всем тяжело. Контрактник получает 2,5 тыс. тысячи гривен, это сто долларов. И когда ему предлагают в 10 раз больше, он будет поддаваться. Мы их ловим. Это же десятилетиями было, и переломать быстро сложно. Но ситуация улучшается. К примеру, в пункте пропуска «Одесса-аэропорт» за последние два месяца 36 отказов от взятки. По Котовскому отряду – около 20. Как ни крутите, а это результат. Последний случай – 36 тысяч гривен за пропуск автомобиля. Нужно поднимать социальный пакет, делаем все, что можем. Но цены обгоняют. Люди существенно поменялись в лучшую сторону.
То, что зарплаты низкие, это понятно. Но ведь не только прапорщики берут взятки. Это ручейки, а выше – уже целые потоки…
Рыба гниет с головы. Если сверху не будут говорить «давай», то низы не будут брать. Если прапорщик взял яблоко или курицу, то это один вопрос, но если он должен занести начальнику, а тот своему – совсем другой. Если ему будут говорить «занеси», то он будет собирать в 10 раз больше, чем надо занести. Такой позиции здесь нет. Первый месяц было тяжело, второй месяц предпринимали хирургические меры, демонстративно действовали, закрывали кого-то. У нас очень хорошие отношения с военной прокуратурой, СБУ и милицией. Я всех прошу – не провоцируйте ребят, не давайте взяток. Но если человек вымогает – ему не место в наших рядах.
Увеличилось ли количество оружия из ПМР в связи с обострением отношений между Украиной и непризнанной республикой?
В Украине сегодня нет проблематики оружия, его столько, что не нужно везти через границу. Зачем из Приднестровья? Можно же с востока. По статистике в этом году столько же, сколько и в минувшем. Тем не менее, есть факты задержания с гранатометами и боеприпасами, но вала оружия нет. На уровне прежних лет.
Пока часть пограничников борется с молдавскими контрабандистами, их коллеги сейчас на фронте, под пулями. Во времена Должанского котла их работа очень плотно освещалась в СМИ, а сегодня, на мой взгляд, сложился некий информационный вакуум. Как там наши ребята?
Каждодневные обстрелы, слава Богу, не из «Градов». Минометами и осколочными снарядами бьют. Главная задача наших бойцов – несение службы на пунктах пропуска, выявление и ликвидация ДРГ противника, прикрытие второго, а порою и первого рубежа. Что же касается информационного вакуума, то скажу так: жизнь людей с течением этой войны превратилась в статистику, как это ни прискорбно. Есть и другое объяснение: раньше было больше информации, так как тогда люди уезжали туда на месяц, а сейчас заходят на год и служат.
Как обстоит вопрос с обеспечением семей тех, кто навеки отслужил, пав смертью храбрых?
85% семей погибших получили квартиры. Мы помогаем делать ремонты. За каждой семье закреплено целое подразделение. Ни одна дата, ни один праздник не обходится без нашего участия. Стараемся насколько это возможно окружить вниманием и заботой.
К сожалению, есть такие герои, тела которых не нашли. Я имею в виду моряка-пограничника, который пропал без вести во время обстрела катеров в сентябре 2014 года…
Тело так и не нашли. На тот момент это были мои ребята, я тогда возглавлял Азово-Черноморское управление. Очень тяжело было общаться с родителями. Они говорят, дай нам хоть что-то, хоть палец, чтобы мы могли ходить на могилу. Мы сделали все, что могли. Один раз мы так плотно искали, что попали под обстрел и трагическая ситуация чуть было не повторилась.
В составе управления есть подразделение, которое имеет очень скучное название — отдел обеспечения действий на воде. Однако фактически это морские спецназовцы, элита управления. Чем сейчас занимаются эти ребята?
Они были полностью задействованы во время летней кампании 2014 года на востоке. Сейчас плотно работают по досмотру судов. Все, что идет со стороны России, досматриваем еще на рейде. Также они продолжают обследование рек на предмет контрабандной деятельности, труб, спиртопроводов. Ну и наконец, они просто группа быстрого реагирования. Они умеют все. Единственное, что их приходится сдерживать, так как после зоны АТО они везде видят боевые действия. Настоящие профи.
Побольше бы таких…
Их и будет больше. Сейчас в Измаильском отряде создана боевая комендатура, на базе которой разворачиваем отряд быстрого реагирования в 500 человек. Мы получили около 60 единиц новой техники, которая вооружена и готова. Благодаря этому мы нарастим свое присутствие в Бессарабии. Это важное направление: убери два моста, и что хочешь, то и твори в регионе.
За счет кого формируется подразделение?
За счет мобилизованных, тщательно отбираем. Добились, что у них будет на две тысячи гривен больше зарплата. Они должны за сутки собраться и уехать в любую точку.
Вы опубликовали налоговую декларацию за 2013 год. Там нет квартиры, а доход всего 69 тысяч гривен. Где сейчас живете?
Сейчас я живу у друга. Он в Киеве, и раньше в его доме жили охранники, а теперь мы. Служебного жилья пока не дали, а если дадут, то есть люди заслуженнее, чем я. Но проблем быта нет, старшая дочка в школе, младшенькая с мамой. Тяжело конечно, ведь в Крыму у нас было свое жилье.
Несмотря на скромные доходы в декларации присутствует солидное авто 2011 года выпуска…
У моей жены в Крыму был небольшой туристический бизнес, она у меня довольно активная. Я со своей стороны помогал ей тем, чтоб никто ее не трогал. Про меня много чего писали, например то, что я главный пират Крыма, и вся контрабанда через меня шла, и магазины ювелирные на мне и даже комплекс «Аквамарин» в Севастополе мой. Пиар фсбшники мне хороший сделали. Правда, вопрос один, почему тогда я здесь, а все мое осталось там? Я потерял все. Только в Херсоне четыре раза жилье менял, а это маленькие дети, это все непросто. Но семья поддерживает, и если надо, то будет переезжать столько, сколько надо. Старшая дочь очень патриотична, она говорит: «папа, все, что связано с теми людьми, я даже слушать не хочу».
Беседовал Павел Игонин
Фотографировал Алексей Кравцов
