Портовая отрасль традиционно считалась одной из системообразующих в Украине. Получив от СССР мощную инфраструктуру, за 23 года руководство страны умудрилось привести ее в состояние стабильно прогрессирующей болезни. Однако тотальная коррупция на уровне таможенников, силовиков и контролирующих органов привела к обратному эффекту. В начале 2010-х в стране начали появляться эффективные профсоюзные организации, которые поставили на первый взгляд простую задачу – работать по закону. Координатор общественного движения «Нет коррупции на транспорте!», глава профсоюза экспедиторов Одесской области Виктор Берестенко рассказал о том, кто из силовиков доставляет больше всего хлопот предпринимателям, почему начальники Одесской таможни меняются, как перчатки, и что ждет морские торговые порты.
Сегодня на таможне и в различных контролирующих структурах ваше имя произносят со странной смесью уважения и негодования. Но наверняка было время, когда о Викторе Берестенко ничего не знали. Что заставило вас заняться общественной деятельностью?
Все началось в 2011 году, когда у нас свирепствовала таможня в лице ее начальника Григорьева, потом Бойченко. Эти люди и их подчиненные откровенно указывали через кого оформляться, за сколько оформляться. Они ничего не скрывали и открыто говорили, что нужно 200, 300, 500 долларов в зависимости от ситуации. В какой-то момент это окончательно достало группу инициативных людей, в том числе и меня, как принимающего активное участие в процессе организации перевозок грузов. Мы организовали сопротивление в виде первичной профсоюзной организации экспедиторов региона. Собственно, когда контейнеры членов нашего профсоюза в очередной раз не захотели оформлять, мы были вынуждены начать практиковать забастовки.
Наверняка в самом начале движение было особенно уязвимо. Спрошу открыто: вас не пытались купить?
Пытались и не раз. Таможенники предлагали и свободный проход, и квоту для членов движения, чтоб я только замолчал. Когда же я им говорил, что мне ничего не надо, лишь дайте по закону работать, на меня смотрели как на неадекватного. Для них это было и до сих пор остается непонятным, ведь все рвутся к кормушке. Причем в эти «все» вошли даже многие товарищи, с которыми я начинал это движение.
Я так понимаю, что они не стали отказываться от заманчивых предложений?
Скажу больше, они ради этого и занялись общественной деятельностью. Люди поставили цель: поработать, «погундеть»и продаться за конкретные условия. Мне этого не надо, пусть мои слова прозвучат пафосно, но скажу так: я хочу, чтобы мои дети имели возможность жить и работать своей головой, своими мозгами строить свою жизнь, а не зависеть от прихоти какого-то «успешного» менеджера.
В чем собственно выражается ваша деятельность сегодня?
В борьбе с произволом контролирующих органов. В конце февраля прошлого года собрались экспедиторы и сказали: давайте не платить взятки. Я им сказал: мы не платим их с 2011 года, где были вы тогда, когда добиться результата было очень сложно? Но, тем не менее, мы пришли к единому знаменателю и решили создать группу быстрого реагирования, руководителем которой я являюсь. Наша задача – оперативное реагирование на противоправные действия сотрудников госструктур, контролирующих и правоохранительных органов.
Звучит несколько зловеще. Как часто выезжаете, и с чем приходится сталкиваться?
Сразу скажу, что мы – это не «скорая помощь». В состав дежурной группы входит один человек из нашего движения и два экспедитора. Задача – выехать на место и задокументировать правонарушение. За год у нас было около десяти выездов, хотя обращений порядка 50.
Выезжаете выборочно?
Мы даем четкие инструкции, и когда к нам обращаются, то первым делом спрашиваем, а что ты, как субъект обращения, сделал? Стоит человек, его не хочет оформлять таможня, мы его спрашиваем, что он сделал, а он отвечает: «позвонил вам». Так мы не работаем, ведь мы не дяди, которые приедут и все решат. Как минимум субъект должен пойти к руководителю и заявить, что пока его не оформители не дадут официального отказа, он никого не пропустит и обратится к нам. В 90% случаев вопросы снимаются тут же, и таможня оформляет. Такие случаи были в первые два-три месяца нашей деятельности. Таможенники просто не понимали, что субъекты могут позволить себе не соглашаться. Но «сарафанное» радио сработало, и люди начали верить, что они могут чего-то добиваться. Впрочем, с обратной реакцией мы тоже столкнулись. Многие субъекты, напротив, выступали за отмену наших предложений и ратовали за оставление в силе системы взяток. Скорее всего, они были в схеме и получали свой процент от каждой сделки. Есть такие заказчики и грузовладельцы, которые работают по нечистым документам, поэтому им нужно ходить и просить.
Таможня – это наибольшее зло в коррупционной системе?
Нет, отнюдь. Сегодня таможня – это руки коррупционных схем, но не голова. За то, чтобы стать головой идет постоянная борьба. И, к сожалению, как мне кажется, участвуют в этом не только силовики, но и совершенно конкретные депутатские формации.
Вы имеете в виду «Депутатский контроль»?
И не только. Приезд членов этой депутатской группы мне кажется не столь и однозначным. Да, есть нарушения на таможне, в том числе, и со стороны ее начальника, но все это напоминает не системную работу, а вылазки, которые делают ради громких обвинений. Я не исключаю, что тут есть личный интерес.
В чем может заключаться этот интерес?
Мне кажется, что до того, как в отношении и.о. начальника Одесской таможни Передерия прозвучали публичные обвинения, к нему приходили нардепы и говорили: «брат, дай моей фирме коридор, дай квоты». А он их послал. И вот мы видим заявления о коррупции, большинство из которых «фейковые».
Можно долго говорить о «фейках», однако факт остается фактом: за год с небольшим на Одесской таможне сменились девять руководителей. Обыватель размышляет просто: пришел, накрал, выгнали…
Причины разные. Кто-то не выдерживал напряжения, кто-то «входил в схему» и попадался. Некоторых совершенно правильно не утверждал губернатор. Кто-то не хотел становиться прихвостнем начальника силового ведомства или даже судьи. Ведь сегодня и.о. начальника таможни, а они работают именно в таком статусе, что очень сужает возможности, – это человек, которому все пытаются рассказать, что делать и как делать. СБУ, МВД, даже УВБ фискальной службы, которое наоборот должно с этим бороться. Порою доходит до абсурда: Печерский районный суд выдает разрешение на досмотр грузов международной контейнерной линии следователем райотдела милиции.
Зачем?
Потому что у них какие-то подозрения в рамках расследования по делу о минимизации налоговых пошлин.
А причем тут следователь райотдела?
Да не причем. А давайте досмотрим всех пассажиров Lufthansa, потому что я подозреваю их в перевозке контрабанды.
Просто так решение суда никто бы выносил…
Разумеется, по моим данным, контейнерная линия должна была заплатить 200-300 тысяч долларов сотрудникам МВД за возможность работать.
Перечисляя силовые ведомства, затрудняющие работу таможни, мне кажется, вы явно пропустили прокуратуру.
В последние несколько месяцев мы не получали сигналов о вмешательстве в процесс таможенного оформления грузов сотрудников прокуратуры, а до этого они активно вмешивались, рассказывали как быть и что делать. Впрочем, как и пограничники.
Как вообще происходит требование взятки?
Элементарно: ты привозишь груз, а тебе без объяснений говорят: «не буду оформлять». У меня была такая история с сотрудником службы карантина растений. Он мне говорит – «Я имею право проверить документы». Когда я согласился, то он сказал, что в законе не прописан срок, в течение которого я должен принять решение.
Как же бороться?
Я встречался с экс-президентом Грузии Михаилом Саакашвили и его командой (интервью было записано за несколько дней до назначения его губернатором Одесской области — Ред.), и они рассказали, как у них это было: 50 контейнеров конфисковали, после чего люди поняли, что «дать заднюю» и договориться не получится. Наши беды в отсутствии системной работы, а не только из-за взяток контролирующих структур.
Вы рассказываете о коррупции, и у нормального человека возникает логичный вопрос: а разве Майдан и смена режима никак не повлияли на состояние дел?
Однозначно лучше, потому что после Майдана стало проще добиваться результата. Ведь если мы вспомним тех девять человек, что были за минувший год в кресле главы таможни, то какими бы плохими они не были, но они все равно давали возможность озвучивать проблемы и доносить нужные мысли. Раньше такого не было, раньше блокировалось все, любые доводы и инициативы. Сейчас поле выборов в Верховную Раду и формирования коалиции, есть попытки устранить предпосылки для возникновения коррупции, и в той же экологической службе и в карантине растений. Но сопротивление системы идет на каждом этапе, как в центральном аппарате на уровне руководителей и замовструктурных подразделений, получивших должности еще при Януковиче, так и на региональном уровне. Встречаются ну просто невероятные случаи саботажа и наглости.
А можно примерчик?
К примеру, есть у экологов такая коррупционная схема, как химический контроль изолированного балласта. И вот министрэкологии подписывает приказ об отмене этой коррупционной схемы. Но его приказ не выполняется.
«Динамят»?
Хуже, кто-то «подставной» из нашей экологической инспекции Юго-западного региона Черного моря подает в суд на решение министра, и просит отменить его. Вы представляете себе абсурдность ситуации? Попытки откатиться назад начались с сентября 2014 года.
Почему именно с этой поры?
Прекратились всеукраинские селекторные совещания в рамках Антикоррупционного форума, инициированного главой СБУ. Тогда можно было встать и в прямом эфире озвучить проблемы. Это было мощным сдерживающим фактором. Но в августе-сентябре в связи с обострением ситуации на фронте встал вопрос сохранения государственности, и стало не до этого. И вот с сентября 2014 года идет постоянное прощупывание, покалывание на предмет, а может все, может эти общественники«попустятся» и можно будет снова как раньше взимать дань? Каждый месяц мы имеем на рассмотрении до пяти жалоб.
Эти люди неисправимы?
Ну а как они могут иначе, если человек идет туда специально для обогащения. Они часто оказываются мужьями, братьями, сватами, сестрами важных людей из других контролирующих структур и этот клубок не сидит на месте. Он защищает старые схемы и пытается наладить новые.
Очень болезненная и тяжелая проблема – катастрофическое уменьшение грузопотока транзитных перевозок, того, что в Украине всегда было одной из главных статей доходов портовой отрасли…
Есть две составляющие: объективная и субъективная. Объективная – это финансово-экономическая ситуация, которая катастрофически складывалась в течение января-марта этого года, ситуация с Крымом и востоком страны. За пределами наших границ ведется мощнейшая информационная пропаганда. Российские каналы свой хлеб зря не едят. По информации членов нашего профсоюза, имеющих контрагентов в России, Беларуси, в этих странах многие предприниматели всерьез верят в то, что их грузы, зашедшие в украинский порт, могут отобрать представители Правого сектора. Распространяется самая нелепая информация.
На войну легко все списать…
Да, но есть и субъективный фактор. К сожалению, системные реформы не проведены, а имеющиеся проблемы не искоренены. И виноваты мы сами. За свои права борется от силы порядка 25%, остальные еще не уважают себя настолько, чтобы бороться за свое право. Система это очень хорошо чувствует. Прибавьте сюда неконкурентные инфраструктурные платежи, навязанные транспортным руководством.
Поясните?
Когда вы идете в магазин, вы ведь не платите за вход, и за обслуживание на кассе не платите. А в порту приходится. Пустой грузовик, въезжающий на территорию, в любом случае должен заплатить, причем не одной, а нескольким компаниям. И это на официальном уровне! Если ты хочешь, чтобы шлагбаум поднялся – нужно платить.
Позвольте, какой в этом смысл? Отрасль умирает, и скоро тем же коррупционерам не из чего будем воровать.
Вот поэтому через наши порты не хотят везти грузы. В железобетонные правила логистики на любом этапе может вмешаться контролер и сорвать отлично выстроенную цепочку. Понимая это, бизнесмены идут на переплату, но уходят на другие пункты пропуска. Чтобы исключить риски человек, доставляющий груз в Беларусь, готов переплатить 100 долларов и больше, но работать через прибалтийские порты.
Наши главные конкуренты Констанца и Новороссийск инфраструктурно более сильны, чем мы?
Если мы говорим о пропускной способности, то мы им не уступаем, но мы уступаем по стоимости. То есть при всех наших проблемах мы еще и дороже, и некачественнее. Из плюсов остается только великолепное географическое положение.
А какое ваше отношение к приватизации?
У меня встречный вопрос: почему в первую очередь приватизируют прибыльные порты? Если у нас неэффективный менеджмент, то давайте приватизируем те порты, которые висят мертвым грузом. А так мы отдаем лучшее, а сами будем дотировать убыточные? За какие средства? Поэтому мое мнение таково: порты банкротят сознательно и подводят под приватизацию своим местечковым инвесторам, а не компаниям с мировым именем.
Как вы оцениваете нынешнее руководство Министерства инфраструктуры? По крайней мере, по фамилиям складывается впечатление, что там сидят крепкие профессионалы. Тот же Васьков…
Я очень хорошо отношусь к Васькову как к профессионалу морехозяйственного комплекса. В отличие от Шульмейстера и Омеляна он понимает в том, чем занимается. В свое время он давал команду, чтобы нас здесь услышали, но он не делает того, что можно и нужно сделать в максимально сжатые сроки. Возможно, ему не дают нормально работать, но опять же такие вопросы как перевес транспортных средств или размеры инфраструктурных платежей — это можно сделать быстро при помощи приказа по Администрации морских портов. Мы сотрудничаем, мы оказываем помощь, если просят, но часто я слышу оттуда какие-то невразумительные предложения, как-то желание залить бетоном припортовые дороги и коммуникации, чтобы улучшить их состояние.
Грузовики действительно разбивают дороги…
Разбивают, но для этого нужно решить проблему весового контроля. Не будет перевеса лесовозов, зерновозов, контейнеровозов и других грузовых автомобилей – не будет так быстро портиться инфраструктура. Это комплексное решение, которое устранит причину, однако кому-то видимо выгодно «сливать» деньги в бетон. Ведь это сложно проконтролировать.
Общественники часто говорят, мол, таможенный инспектор не должен вмешиваться и досматривать. Но если там оружие или наркотики?
Давайте тогда все контейнеры открывать! Для борьбы с этим существует агентурная работа силовых структур, аналитическая работа, самое главное, есть специальная программа, которая определяет риски и может указывать на то, какие конкретно контейнеры нужно досматривать.
У нас есть такая программа?
Есть, но в нее не вносят необходимые данные, критерии рисков и т.д., и она фактически простаивает, ей нечего анализировать. В минувшую субботу процент досмотров был 74%. Три четверти субъектов подозревают в оружии и работе с контрабандой, какова результативность этих мероприятий? Это демонстрирует то, как хотят работать силовики и контролирующие органы. Однако я уверен, что системная работа, в том числе, с наше стороны, рано или поздно принесет положительные результаты. Отсчет уже пошел, и люди поняли, что за свои права можно и нужно успешно бороться.
Беседовал Павел Игонин
Фотографировал Алексей Кравцов
