В отличие от Саши Боровика и Юлии Марушевской, с которыми Михаил Саакашвили изначально прибыл в Одессу, гражданка США Любовь Шипович присоединилась к команде губернатора на несколько месяцев позже. Большого резонанса в СМИ появление в обладминистрации вундеркинда IT-технологий не вызвало: она не делала громких заявлений и не шла в политику. Между тем, сфера ответственности Шипович самая что ни на есть важная – привлечение инвестиций, так как именно она в начале 2016 года возглавила новый департамент «Агентство по вопросам инвестиций и развития» с которым не справился Боровик. В интервью нашему изданию она рассказала о том, на чьи деньги будут строить платную дорогу «Одесса-Рени», зачем за свой счет вернулась в Украину и на что ей хватает зарплаты чиновника ОГА.
В скором времени после Майдана 2004 года вы, закончив Киево-Могилянскую академию, уехали в США работать и жить. Судя по вашим карьерным успехам, у вас все получилось. Зачем же вы решили вернуться в Украину?
Принимать участие в событиях в Украине я начала с декабря 2013 года, когда оформился Евромайдан. Параллельно продолжала работать на основной работе на должности директора IT-компании. То есть, приходишь вечером домой, переключаешься и целую ночь занимаешься вопросами, связанными с Украиной.
Чем конкретно вы помогли Евромайдану и как?
У меня и у тысяч украинцев был свой Майдан 2004 года. Лично я на собрания студентов осенью 2013 года смотрела скептично и не верила в какие-то успешные результаты. Хотят ребята поучаствовать, пусть участвуют, не более. Моя сестра принимала активное участие, и я ей говорила: я свое прошла, теперь ты получаешь свою порцию острых ощущений.
Дайте угадаю – все изменилось после разгона «Беркутом» студентов?
Да, я начала звонить сестре, а у нее как раз не работал телефон, я страшно переживала, а когда узнала, что с ней все нормально, я поняла, что людям нужно помогать. Но как? Я начала вспоминать, чего нам не хватало на Майдане в 2004-м, и вспомнила, что не хватало электричества: закипятить воду, зарядить мобилку. Я передала сестре деньги, и она купила генератор для ребят. Потом получилось так, что во время обсуждения нужд Евромайдана в интернете между украинцами-эмигрантами, мне начали говорить «давай мы пришлем тебе деньги, а ты поможешь ребятам». Буквально за пару часов собрали 800 долларов, за которые был куплен второй генератор. И так пошло как снежный ком. Я записывала, кто и сколько переводил, выставляла отчеты о тратах, затем, чтобы не платить высокие налоги, зарегистрировала благотворительную организацию Razom for Ukraine.
Каков итоговый объем помощи Евромайдану?
У нас была хорошо организованная структура. Мы держали в Киеве восемь машин, которые занимались поставками продуктов и всего необходимого, развозили по точкам. Онлайн мы выясняли, где чего не хватает, а где есть излишки, формировали заказы и выполняли их. Не скажу сейчас за общественные деньги, но только своих личных сбережений я потратила на помощь ребятам порядка 45 тыс. долларов. Затем, когда Евромайдан победил и закрутились события в Крыму, мы с юридической школой Нью-Йоркского университета готовили отчеты о передаче власти в Украине после майдана, аннексии Крыма, насколько это было законно с точки зрения украинского, российского и мирового законодательства с рекомендациями, как выйти из этой ситуации. Отчеты презентовали в ООН.
Фактически это больше похоже на вторую работу, чем на общественную деятельность.
Так продолжалось до июля 2015 года. Было очень тяжело, так как спать приходилось по три-часа часа в сутки. В конце концов, продуктивность начала падать, страдала как основная работа, так и общественная деятельность. Поэтому в какой-то момент я поняла, что нужно что-то выбирать. Тем более, я видела – ситуация в Украине не исправляется, и я должна попробовать внести свой вклад не дистанционно, а на месте. Я пошла к руководству компании и сказала, что увольняюсь.
В разных интервью вы говорили, что у вас была очень высокооплачиваемая работа. Если не секрет, какова ваша зарплата?
Я получала 180 тыс. долларов в год. Это очень хорошая зарплата, поэтому, когда я принимала решение о переезде в Украину, я могла себе позволить быть здесь за свой счет. Правда, изначально, я думала, что мой визит в Украину продлится всего несколько месяцев.
Принять решение – это хорошо, но как при этом программист из Нью-Йорка, пускай и директор фирмы, может вдруг оказаться в команде Михаила Саакашвили?
Когда я, сидя на рабочем месте, приняла решение вернуться, то не имела в голове четкой картины, а когда приехала домой, начала искать варианты и вычленять критерии.
Каковы же они были?
Понимала, что это должно быть связано с IT, так как я 15 лет свой жизни посвятила этому и очень хорошо разбираюсь в данной сфере. Кроме того, это должно было влиять на государственные процессы в Украине. Мне хотелось что-то менять, видеть, как происходят преобразования. Такой формат для меня более приемлем, чем вливать в Украину финансовую помощь и наблюдать как 50 лет тут «боролись и недоборолись».
Как вышли на Саакашвили?
Приехав домой, я открыла свой аккаунт в Facebook и прочла о том, что Саакашвили выступает за внедрение в Украине автоматизации государственных процессов, способствующих прозрачности отношений между людьми и властью. Я поняла, что это то самое, что подходит под все мои критерии. Тогда я лично написала Саакашвили и изложила свои инициативы, однако мне не ответили. Я начала искать выходы на его помощников, написала Юле Марушевской, с которой ранее познакомилась в Нью-Йорке. Она мне сказала: приезжай.
И вы взяли и поехали?
Нет, я сказала, что мне так не подходит. Нужна какая-то конкретика. Я продолжила поиски и вышла на Сашу Боровика, который со мной поговорил, обрисовал задачи, рассказал, кто и как формирует команду, какие люди нужны. Это было уже более предметно, и я взяла билеты на самолет – 20 августа 2015 года я прилетела в Одессу.
Саакашвили встречал вас лично или послал кого-то из своей команды?
Когда вы говорите о команде Саакашвили, у меня складывается впечатление, что это какие-то спаянные партийной дисциплиной люди. На самом же деле я, прибыв 20 августа в Одессу и начав работать, впервые увидела Саакашвили только в декабре.
Чем вы занимались до этого времени?
Работала. Мы собрали группу одесситов-волонтеров, с которыми разработали проект электронной приемной для Одесской таможни, портал «Умный город», то есть до нового года я занималась непосредственно тем, что связано с моей специальностью.
Если человек хорошо делает то, что он умеет, зачем его выдвигать на несвойственную ему работу, до есть в департамент инвестиций, да еще и директором?
Это департамент был создан, однако не имел руководителя. Саша Боровик курировал это направление, а Михаил Саакашвили предложил мне занять эту должность. Несколько раз я отказывалась, мотивируя тем, что не являюсь специалистом в данной сфере и успешно могу заниматься разве что продвижением стартапов, то есть опять, тем, что связано с IT. То, как работает этот бизнес, не может служить моделью для других его видов. Однако в течение нескольких дней меня уговорили, и я согласилась на условии, что буду просто организатором, который для тех или иных процессов привлекает специалистов-советников.
Сработал принцип «партия сказала надо»?
В моем случае сработал принцип, кто кроме меня все равно никого нет, поэтому я согласилась попробовать помочь.
Сколько инвестиций вам уже удалось завести в регион?
Во-первых, есть суммы, о которых можно говорить по данным регистрации – там порядка 50 миллионов евро, но это совсем не показатель, так как сейчас принят закон об отмене регистрации инвестиций, и многие компании этим пользуются. Во-вторых, пока что прошло слишком мало времени, мало кто после первой встречи выписывает чек, это довольно долговременный процесс – взаимоотношения с инвесторами.
Есть какие-то конкретные инвесторы?
Мы провели ряд встреч инвесторами, которые заинтересованы во вложениях в формате концессии в строительство автодороги Одесса-Рени. Речь идет не о ремонте, который проводится сейчас, а о совершенно новой дороге. Проекта нет, а для того, чтобы привлечь инвесторов он должен быть – нельзя же показывать людям пустоту. Поэтому на минувшей сессии облсовета были выделены 15, млн. гривен на создание предпроектной документации, то есть мы в самом начале пути. Мы провели встречи с иранскими, турецкими и итальянскими компаниями, которые заинтересованы вкладывать деньги в строительство дороги «Одесса-Рени». Сейчас на уровне президента поднимается вопрос, чтобы в рамках дорабатываемого закона о концессионных дорогах включить «Одесса-Рени» в пилотный проект. На прошлой же неделе я была в Нью-Йорке, мы возили туда пять IT-компаний из Украины в США, каждый день были встречи с венчурными фондами, с акселераторами, юристами, которые рассказывали, как легально выходить на американский рынок, как инкорпорироваться, платить налоги.
Прокомментируйте скандальный конфликт между швейцарской и украинской компаниями за право строить причал на берегу Аджалыкского лимана. Насколько я понимаю, сначала ОГА поддержала одних, а потом отдала приоритет другим. Теперь же это вылилось в судебные тяжбы и вмешательство Генпрокуратуры, в то время как Саакашвили всегда говорил о том, что инвестор – это чуть ли не священная корова, которого нужно всячески оберегать.
Я не принимала участия ни в выделении земли, ни в подписании договоров, поэтому комментировать эти моменты я не могу. Когда же начался спор, ко мне обратился Михаил Саакашвили и попросил изучить ситуацию и принять решение, как можно рассудить компании «Энергопродукт» и «ОЛСИДЗ». На сегодняшний день земля под три причала на 49 лет отдана в аренду первым, а вторые, соответственно, судятся и поднимают шум в прессе. Соответственно, если бы «Энергопродукт» оказался в положении швейцарцев, он бы делал то же самое, тут нет сомнений.
Что же вы сделали, чтобы помирить их?
Посоветовавшись с профессионалами, специалистами в этой сфере, я предложила процесс медиации – это когда за стол переговоров садятся все стороны, а в роли медиатора, то есть посредника, выступает уважаемый всеми специалист. Он модерирует диалог, а также дает юридические советы. Мы пригласили авторитетнейшего юриста Василия Кисиля, и сегодня компании ищут компромиссное решение, чтобы каждый остался удовлетворенным, пусть не на 100%, но хотя бы на 70%.
Вы говорите о медиации, а в это же время «ОЛСИДЗ» в судебном порядке отменяет решение ОГА о передаче «Энергопродукту» земли под причалы…
Процесс медиации и судебные тяжбы идут параллельно. «ОЛСИДЗ» проиграли суд первой инстанции, выиграли Апелляционный. ОГА, скорее всего, будет подавать в кассационный, однако, как заверил нас директор «ОЛСИДЗ-Украина» Вячеслав Петрищев, что если в процессе медиации будут найдены решения, которые удовлетворят его компанию, то он отзовет все судебные иски.
Пока Саакашвили говорит об инвестиционном рае в Одесской области, о том, что из региона сделали жемчужину, его советник Саша Боровик на весь мир вещает, что вкладывать деньги в Украину не стоит, так как это опасно. Это как вообще, кому же верить, как же «линия партии»?
Да нет никакой партии. Когда говорят о команде Саакашвили, то представляют какой-то монолит, но я, например, его пока найти не могу. Это группа независимых людей, принимающих решения и говорящих, то, что они считают нужным. Если бы мне сказали, что я должна говорить то-то и то-то так-то и так-то, то я, наверное, выступила против. Саша сказал то, что он думает. В какой-то степени я могу с ним согласиться, ведь Украина по макроэкономическим показателям не в хорошем положении, мягко говоря: рост ВВП 1%, а инфляция достаточно высокая.
А мы интересны зарубежным инвесторам или это миф?
Компании, которые работают в высокоразвитых странах, очень осторожно смотрят на Украину и не особо планируют сюда приходить. В то же время есть группа инвесторов, которые специализируются на кризисных странах или даже странах третьего мира, которые вкладывают туда средства. Они знают, что рискованные инвестиции часто окупаются лучше, чем инвестиции с малой долей риска.
Вас можно назвать чиновником?
Я иногда употребляю это слово в кавычках, когда хочу над собой посмеяться.
Вы получаете от государства зарплату и работаете в ОГА.
Да, я на сегодняшний день являюсь государственным служащим и получаю от государства зарплату примерно в 80 долларов.
Как же вы работаете на госслужбе, имея американское гражданство?
Все очень просто – согласно новому закону, если бы меня приняли после 1 мая 2016 года, мне пришло бы либо отказываться от гражданства, либо уходить с работы. Но меня приняли до 1 мая, поэтому я спокойно работаю.
Насколько я понимаю, зарплата чиновника для вас не существенна, раз вы решились за свой счет переехать в другую страну. Украина вам по карману?
Разумеется, зарплата не помогает, этого впритык хватает на еду, однако расходы в Украине у меня незначительные, основные траты приходятся на США, а именно, аренду дома, коммунальные услуги, налоги. По моим подсчетам до конца лета моих сбережений хватит. Если к этому времени, как мы и планируем, нам удастся создать негосударственное агентство по привлечению инвестиций, и я смогу получить нормальную зарплату, то я продолжу работать. Если же нет, то придется вернуться в США и работать по специальности, так как свою жизнь с профессией чиновника я не связываю, кроме того, она не сможет обеспечить меня финансово.
Чем вас удивила Украина и Одесса в частности, после фактически восьмилетнего отсутствия на Родине? У вас не возникло ощущения, что вы попали в другой мир?
Если говорить о быте, то тут различия не столь радикальные, в США также встречаются ямы на дорогах, есть проблемы с властью и с полицией. Но меня посетил культурный шок.
Украинцы некультурны и неотесаны?
Нет, совсем не в этом дело. В США решение своих проблем люди преимущественно берут на себя. Если мне не нравится школа, куда ходят мои дети, то я организую родительский комитет, который решит эти вопросы, если я вижу яму на дороге, то мы собираемся с местными жителями и обращаемся в компетентные органы с предложением как помочь ликвидировать это неудобство. В Украине же все ждут, что кто-то решит их проблемы. Ключевые послания: нам не сделали, не выполнили обещания. К сожалению, в богатых штатах есть понимание, что это твое и ты тут живешь, а в бедной Украине – нет.
Говорят, что у нас люди более угрюмые, не улыбаются…
Не улыбаются, так и есть. В Одессе с этим еще ничего, а вот в Киеве люди в основном хмурые.
А вам больше нравятся неискренние улыбки?
Честно говоря, мне приятнее, если человек, которого я вижу мгновение, улыбнется.
Когда говорят о Саакашвили, то в неуспехах всегда винят команду, помощников, советников, которые подставляют шефа, последние, в свою очередь – сваливают на низкие способности и мотивацию рядовых чиновников. Так кто же в конце концов саботирует превращение Одесской области в цветущий оазис?
Честно говоря, я не знаю, кто и что саботирует, мы работаем, стараемся реализовать намеченное.
А вас не смущают вот эти все суровые люди, которые ходят по коридорам ОГА, прижимая к груди папки. Они же прямиком из 80-х сюда попали, там и остаются, а вы им про какую-то инициативу рассказываете, про права.
Наш департамент – новая структура, которую создали только в декабре 2015 года. Сюда подобрали практически всех новых людей, у нас всего несколько человек из департамента экономики, который был ранее. Они несколько отличаются, более бюрократичные, больше правил в голове, но они готовы работать и делают это на хорошем уровне.
Вы вообще часто видите Саакашвили?
Сейчас, да, потому что я активно занимаюсь вопросами медиации по делу «ОЛСИДЗ», и мне нужно знать его мнение, чтобы формировать позицию ОГА.
У вас в кабинете нет ни портрета президента, ни губернатора, иконы не висят, при этом во время интервью сидят какие-то люди, которые друг с другом общаются. Как-то не очень похоже на кабинет директора департамента.
Ну, это наш общий кабинет, я не одна в нем работаю, поэтому эти люди здесь решают свои вопросы. Думаю, что это нормально.
Где вы основались в Одессе?
Я снимаю квартиру на Армейской улице и хожу на работу пешком. Я специально так искала жилье, чтобы не арендовать машину. Если нужно поехать куда-то, то вызываю такси.
Беседовал Павел Игонин
Фотографировал Алексей Кравцов
